| Н: Это сайт Русский рок в Америке. Нашим читателям будет интересно...
А.Ч.: Что, так и назвается Русский рок в Америке?
Н: Да! Русский рок в Америке. Все у нас русскими буквами, все на русском языке, так что все у нас в порядке.
А.Ч.: Спрашивайте!
Н: Первый вопрос такой: как вообще Америка-то? И как мы, зрители американские, понравились?
А.Ч.: Америка... Ну как тебе сказать... Ну это как другая планета. Для меня. Потому что я первый раз в Америке, хотя я был и в Англии, и в Израиле, и, там, в Европе, и там все по-другому, но основное то, что рок-н-ролл, которым мы занимаемся, и с детсва полюбили, это все произошло здесь, отсюда все пошло, поэтому, Америка можно сказать, как дом второй, в котором мы чувствуем себя комфортно. Здесь нет проблем с апппаратурой, нет проблем со звуком, которые нас преследуют все время там, и, опять же, проблем с публикой, потому что вся публика, которая пришла на концерт, она – наша. Никому ничего объяснять не надо... Они пришли вот...
Н: Я согласен. Вообще, получил огромное удовольсвтие на вашем концерте, публика, вообще которая пришла очень хорошо была, и от вас я получил удовольствие и вообще нам очень понравилось... Я вообще хотел спросить, с чего, в принципе, начался как бы рок для тебя? С чего? Вот для тебя. С чего был этот первый толчок, первая рок-группа, которую вы услышали?
А.Ч.: Было так... Получилось, что я лет до 15 не увлекался музыкой, потому что я был спортсменом, футболистом. Пока не заболел. И я играл в Харькове за «Металлист»
Н: «Металлист»? Cool ! Юношеская команда:
А.Ч.: Да. Я учился в спорт-школе, школе олимпийского резерва, все вот эти вещи, то есть, после которых парни талантливые попадают в команды, может быть, даже и в «Металлист». Это было в начале 80-х, когда футбол был на подъеме...
Н: Когда «Металлист» выиграл Кубок Советского Союза. Когда они в финале играли...
А.Ч.: Да. Вот примерно в это же время. Они из второй лиги пробились через первую в высшую и заняли там 7-ю строчку...
Н: Я помню
А.Ч.: Это было... Для меня футбол был все! Сборная Бразилии, Пеле, все вот эти великие люди, я там день и ночь с резиновым мячом во дворе, понимаешь, мотался. Футболка с 10-м номером, трафаретом масляной краской, все эти бриджи.. Вот. А жил я в Харьковке на... Заиковка был такой район, Бульбаревская церковь, а за ней – пожарная каланча...
Н: По-моему Ленинский район назывался...
А.Ч.: Ну я не помню, по-моему, Червонно – Заводской. Там эта Первая Конная Армия там, ну Бульбаревская церковь она там стоит так на вершине...
Н: Да-да-да, я знаю!
А.Ч.: И там за ней пожарная часть, каланча... А мой отец пожарный был, мы всю жизнь, все детство прожили в общежитии, как бы, и там весь этот вот футбол... Потом мы переехали там на Салтовку, дальше я продолжал заниматься, но потом я заболел и у меня... как бы я музыкой не интересовался, у меня все занимал футбол и где-то, когда уже 9-10 класс спорт-школы, где меня уже перевели в другой класс, который не был спортивный, потому что я уже не мог играть, я, где-то примерно в это время... У меня был друг отца, фанат Высоцкого, его ровесник и ровесник моего бати, который играл на семиструнке, лазил по горам, занимался боксом, там массажем всяким, и пел Высоцкого один – в- один хриплым голосом. А я Высоцкого как бы не знал, ну слышал, что умер Высоцкий, это был 81-82, ну я знал, что он умер, но а услышал я все это, когда этот дядя Володя пришел к нам и дома у меня была гитара, я не знаю почему, он пересторил ее на семиструнку и спел песню Высоцкого.. И меня, 16– летнего пацана, это настолько убило! Вот на кухне, когда рядом такой драйв, и все слова, которые совсем из другого мира, как бы не тот, который был в те времена в Советском Союзе, вокруг, а я еще ничего толком не понимал, я к нему пристал: «Научи меня, пожалуйста, играть на гитаре». Я не имел ни слуха, ни голоса, но у меня была такая тяга научиться петь песни Высоцкого, что это через несколько месяцев, примерно через пол-года, вылилось в то, что я все-таки научился играть на семиструнке. А его жена была преподавателем в детском саду музыкальным, на шестиструнке научила меня, то есть, я как бы две гитары осваивал. И учился петь. Ну, я до сих пор слабо пою...
Н: Вы очень хорошо поете!
А.Ч.: Я пытался... Но просто было очень сильное желание научиться петь эти вещи, и я постепенно начал собирать его песни, петь в компаниях, в школе, на вылазках, в компаниях таких неофициальных, среди своих. И это тоже моих одноклассников сильно... Потому что это кайф! И в то время неожиданно я... Да! А мой брат приносил еще записи « Deep Purple », « Beatles », « Led Zeppelin », ну массу хорошей музыки, которую я тоже параллельно начал думать. Но там было по-английски, а для меня главное было слово. И вот я неожиданно стал сочинять сам. В один прекрасный раз я написал первую песню свою...
Н: А как она называлась:
А.Ч.: Она называлась ..ээээ... я не помню, как она... А! Суть песни была в том, что у этого дяди Володи, который это все..., у него родился сын. Он назвал его Антон и была песня посвящена этому малышу, который родился на свет. И вот ему, как бы он только родился, и надо прожить так, чтобы не было как-то... Ну, в общем эта песня, случайно получилась... Потом я подумал, что в этом мне интересно: писать песни, получалось, что такой интерес спортивный, то есть, как я могу идею, которая у меня в голове, превратить в песню. Дальше я писал песню фактически уже по памяти. То есть, я никогда не пользовался бумагой и ручкой, у меня хорошая память, я запоминал, едучи в метро по Харькову, на трамваях, особенно, куда длинное расстояние. Я учился далеко.Салтовка на окраине, а школа была в центре. В дороге много. И я писал по памяти. Я специально не записывал, я запоминал. И пытался сделать песню именно по технологии Высоцкого, чтобы была завязка, развитие, какая-то история жизненная, окончание. Чтоб каждый куплет заканчивался ударной строчкой. Для меня музыка как бы особого значения не имела, имел значение только драйв, посыл, когда вот катится песня. Прежде всего – слова, остальное все – поддержка. Для этих слов. Поэтому как таковых мелодий я писать не умею, но я пишу вот как пишу. И с тех пор как бы я начал, собрал в 83 году первую группу. Причем, нам было лень... Там играл мой брат и еще пара одноклассников... Мы плохо играли и еще даже мы не умели снимать какие-то песни. Ну простые какие-то, может быть. «Машину времени», допустим, можно было,но мы все равно не играли. Нам было лень снимать чужие вещи, потому что мы хотели петь свои и только свои, а это было проблематично. Танцы мы, конечно, не играли, но как-то так... И так получилось, что все время я писал новые песни, и мы все время их разучивали, играли, играли дальше, одна группа – их забрали в армию, называлась она «Карбонарий», в 83-м году...
Н: А почему «Карбонарий»? Чувствовали себя революционерами – подпольщиками?
А.Ч.:Да-да! Был двойной смысл... Потом появился рок-клуб в Харькове...
Н:Какой год это был?
А.Ч.: Рок-клуб? 85-й год это был. Несколько групп уже было в городе, и мы уже играли тяжелый рок hard - n - heavy . Тексты были не очень такие, допустим, средние. Ну не очень... Основа была музыкальная, потому что там были уже другие люди со мной играли, потом переименовалась она в «Рок-Фронт», когда перестройка была, в 87 году, началась. Там мы встретились – Сэр пришел из армии, мы воссоединились. И делали с ним...у нас 50Х50: половина песен его, половина моих. И потом, в один прекрасный момент, я написал песни, которые не подходили под этот стандарт – hard - n - heavy – баллады «Россия», «Рабочий рок-н-ролл», у нас возникли разногласия и я просто поставил на какое-то время паузу и познакомился с другими парнями, съездил с Пашей Михаленко, играл в группе «ГПД», в Ригу, там случайно попали на концерт...
Н: В Ригу?!! Я хочу вас побольше распросить... Потому что Рига, по-моему – это легендарно!
А.Ч.: Легендарно. Но на нашем сайте это все есть. Чтоб тебе все это не пересказывать – на сайте написано. http :// www . raznielyudi . com там есть история, довльно подробная, как мы случайно приехали в Ригу и там выступили случайно и заняли 2-е место среди великих команд. После Чайфа.
Н: Я слышал... Я тоже подготовился...
ПАУЗА
Н: Как получилось вообще, что вы все встретились в составе «Разных-то людей»?
Б.Ш. А получилось все, на самом деле, очень спонтанно. У нас есть такой Коробко, который торгует, знаешь, компактами, у него фирма своя, и он позвонил мне и сказал, что Саше Чернецкому нужен барабанщик. Я говорю: «Так нет проблем! Почему нет?» «А они его в Харькове кинули, его музыканты. А он говорит, надо альбом записать. Потому что маза есть, все, надо писать.» Я говорю: «Все, нет проблем!» Мы собрались на точке у «Королей и Шутов», репетнули, нормально все, записали альбом и, влюбчиво друг другу в глаза глядя, говорим: «Может, поиграем!» Нет проблем!
Н: Альбом получился очень хороший. Совеiренно o балденный. Честно. Послушал разные альбомы, первый такой не очень, а этот – потрясающее звучание. Кстати, у меня после концерта появился вопрос, нет ли у вас у всех желания все-таки сделать какой-то новый альбом вот совместным составом...
Б.Ш. Так а мы сейчас будем делать его. Вот сейчас начнется весна и мы запишем альбом, в этом составе, в котором мы приезжали в Америку. С новыми песнями, да. Ну там, может, будет парочку старых... Вот так.
Н: А еще у меня был вопрос, нет страха что... Ну вот, все музыканты вашей группы они, как бы, играют в других составах. Ну например Борис играет в «Аукционе»... ну нет ощущения, что вы приедете в Москву, в Питер, и все развалитесь и перестанете этим заниматься?
А.Ч.: Нет. Мы пытаемся со взаимоуважением заранее друг друга ставить в известность, у кого какие концерты и исходить из коллегиального мнения, там мы можем – там не можем в такие даты. А так мы можем, когда мы можем – тогда мы можем все. Самая большая проблема с Чижом, потому что он много играет, поэтому, по России мы играем практически без него, а на заграницу мы договариваемся раньше... Вот мы сейчас, через месяц, поедем в Израиль, будет у нас 2 концерта, и это была договоренность фактически за пол-года. Заранее – легче. А так – у него свои гастроли.
Н: Нет, ну понятно что все хотят... но я скажу что... вот ваш состав...я послушал вот некоторые ...разные там... Но этот состав – совершенно потрясающе.
А.Ч.: Самый зрелый состав, где не нужно никому ничего объяснять. Только по разу. Только один раз я песню сыграю новую, второй раз все включают инструменты и играют ее уже... С третьего раза ее уже можно записывать.
Н: Нет, ну это потрясающе. Не, вот то что вы сейчас делаете, мне очень нравится. А вот такой вопрос. Почему из Питера... Вопрос такой вообще... Я спрашивал у Саши не боится ли он, что вы распадетесь, там, не знаю, вы приедете, там «Аукцион», как трудно ли совмещать игру в «Аукционе» и игру в «Разных людях»?
Б.Ш. В смысле, по игре? Или вообще?
Н: Ну вообще, по игре, по времени, по жизни.
Б.Ш. Ну по времени, наверное, конечно, накладно. А по игре нет. Потому что я все время играл такую музыку. До «Аукциона» я играл хард-рок. Настоящий.
Н: А в «Аукционе» немножко другая музыка?
Б.Ш. Да. Как бы, когда я пришел в «Аукцион», Леня сказал: «На х.. все, играем обратно. С такими барабанами надо, б…, другую музыку писать!» И вышли «Бодун», «Жопа», вот такие альбомы, тяжелые такие как бы. Потому что «Аукцион» играл такую «тутц-тутц-тутц» такую легонькую...
Н: Да. Я хотел бы...
Б.Ш. ... на «Лэд Зеппелине». Бонам у него был кумир, понимаешь. Ему трудно было перестроиться вообще...
С.Г.: Я и не перестраивался, они перестроились. Они сказали: «Лучше, б…, нас перестроить, чем тебя перестраивать»
Н: Потрясающе! А зачем? Я хотел задать такой ..., ну в общем... вроде провокационного вопроса: а все-таки, где вам больше нравится играть, в «Аукционе» или в «Разных людях»? Можете не отвечать, это вообще-то провокациоонный...
Б.Ш. Ты меня спрашиваешь?
О-2:Х… вопрос.
Н: Ну можете не отвечать.
Б.Ш. Где лучше?
Н: Где лучше, где вам более по кайфу, где вам больше всего...
Б.Ш. Мне по кайфу и там и там.
А.Ч.: Музыкант, так же, как и каждый из людей, который играет на сцене, так же музыкант – по кайфу играть, чем больше, тем лучше в разных
Б.Ш. ...людях
О-2: В «Разных людях» (смеются).
Б.Ш. Вот это ты правильно!
Н: Гениальный вопрос! Один рождается гениальный вопрос.
Б.Ш. ...потому что хочется и то сыграть, и другое, и третье, понимаешь, все! Если умеешь, то хочется больше участвовать...
Н: А почему вообще группа назвалась «Разные люди»? Просто потому, что вы были разные, вы взяли и встретились, и все?
А.Ч.: Вот у нас на сайте, вот эта история вся...
Н: Я почитаю, хорошо, я обязательно, да. Вообще, мне нравится название «ГПД», где когда было штук 10 «ГПД» по всему Советскому Союзу, в том числе, Чиж играл, Дзержинский тоже в «ГПД»
Н: Как вы съездели в Калифорнию?
A .Ч.: Нет, ну там же Захарушка, наш дорогой, ну! Он же когда уезжал из Харькова, ему было лет 17-18, мы уже были такими... У нас... Мы друг друга уже так... понимали с полуслова. Понимаешь?
Н: Вообще, какой самый любимый концерт из всех, которые вы дали по Америке?
A .Ч.: В Бостоне! Бостонский самый экстремальный концерт.
Н: А почему?
А.Ч.: А потому что получилось так, что ...публики везде было много... Но на этом концерте получилось так, что рвались все время струны, Боря порвал бочку на третьей песне...
Н: Кошмар!
А.Ч.: И Кошмар порвал аккордеон на пятой... Понимаешь? Чиж рвал... Мы выкручивались... Люди видели, что вот порвалась бочка, нам приходится играть другие песни.
Н: Кошмар!
А.Ч.: И опять порвались струны и мы должны перестраиваться, играть не то, что мы думали...
Н: Кошмар!
А.Ч.: И это происходило в течение всего концерта. Рвалось все! И мы как-то выкручивались. И все сработало. И понравилось. И это был такой самый центровой концерт. Бостонский – это супер!
О-2: Он записан на мини-диск.
Н: А записан на мини-диск? Было бы интересно это бы где-то вот как-то послушать
А.Ч.: У Саши есть. Мы, надеюсь, если у нас получится возможность его издать, то мы, возможно, издадим CD концерта “ Come back in America ”
Н: Было бы совершенно обалденно.
А.Ч.: Да. Но до этого надо еще...
Н: Я жду этого с огромным удовольствием. Честно. Потому что... то что... мне еще что еще тогда... вот концертный у вас альбом, это вообще, чувствуется такой драйв обалденный, такой какой-то...
А.Ч.: ... этого ж в студии не передашь...
Н: ...ощущение такого энергии, всего.
А.Ч.: Конечно. Студия – это одно, концерт – это другое. Разные дни. День – ты ж понимаешь, life это life . Это там все, что угодно...
Б.Ш: Когда среди людей,... друг от друга, и, б…, играешь в таком удовольствии, просто п...ц!
Н: Да вы вообще играете в огромное удовольствие, я хочу сказать.
А.Ч.: Если ты это заметил, то мы уже это знаем!
Н: Ощущение джема. Вот у нас еще было такое ощущение...
(кто-то прервал диалог, сказав, что где-то кто-то плачет)
А.Ч.: Кто плачет? Девушка плачет? (поет) «Плачет девушка в автомате..»
Н: Я ее пою обычно «с автоматом»... Вооот... Вообще, я у вас многое хотел спросить... Все-таки, ну можно такой глупый вопрос, ну как все-таки, ну трудно вот выходить на сцену, где вы находите силу, энергию делать это все? Как это? Может быть, вам его сто раз задавали, но мне просто... когда я на вас смотрю, я поражаюсь...
Сцена 2. Интервью с Наилем Кадыровым.
Н: Как вам Америка?
Н.К.: Как Америка... Американская... Я здесь первый раз. Так что, немножко башню сносит... Здесь. Мне больше всего нравится, что столько мелочей, которые облегчают жизнь в быту. Я просто на них смотрю, смотрю и удивляюсь. И понимаю, что это же все настолько просто сделать, но здесь почему-то об этом подумали, а у нас почему-то до этого...
Н: Например?
Н.К.: Да любые мелочи! На кухне вон, в любом доме, что-то берешь, и всякие любые открывашечки, фигашечки, ножики там, микроволновочки, даже стиральные машины другие, я про холодильники не говорю... Дороги! Ну все, все!
Н: Как вам зритель наш? Как вам русские в Америке? Которые приходят на ваши концерты слушать. Они другие, чем которые те, которые в России на ваши концерты ходят?
Н.К.: Ну знаешь, с одной стороны немножко другие, а с другой стороны – точно такие же, неизменившиеся. То есть радуются, точно так же. Вот мне помнится у нас в Москве, в Питере, люди более зажавшиеся, русской музыкой, а здесь более раскованные, непосредственно себя ведущие. Нравится – нравится, не нравится - не нравится. То есть нет таких каких-то... Пришли – оттягиваются.
Н: Как вам удалось совмещать работу? Вы сейчас работаете сразу в нескольких группах, я понимаю, в «Зоопарке» и с Рыбиным вы выступаете, как вам удается сразу три группы...
Н.К.: Да не три, побольше...
Н: Больше?!
Н.К.: Конечно.
Н: Сколько:
Н.К.: Ну мне сложно сказать, сколько. ...Так а почему нет? Это же основное занятие. А я как бы не лентяй. То есть, если мне что-то интересно, я с удовольствием вписываюсь. Вот я сейчас приеду, два альбома будем сводить. Есть такая группа «Че-че» и такая группа «Дочь Монро и Кеннеди»
Н: Никогда не слышал
Н.К.: Ну услышите.
Н: Ну дай Бог, должны услышать, я надеюсь!
Н.К.: Ну «Че-че» не знаю, а «Дочь Монро и Кеннеди», очень яркое такое явление, могу сказать даже о составе инструментов, об инструментарии. То есть, домра, бас и барабан. Играем жестокий панк-рок. Жестокий! Девушка играет на домре - виртуоз высочайшего класса и мы такое там даем!
Н: Обязательно с удовольствием послушаю. Когда вот это все выйдет, когда это можно будет послушать. А как вам... А как вообще вы попали вот в «Разные люди», как бы как вы стали «Разными людьми»?
Н.К.: Ну Питер – маленький город... Маленький... Поэтому, там, когда встал вопрос, а кто? Естественно, всплыла моя фамилия.... Мы же все так или иначе в одной каше варимся. Я имею в виду поколение. Потому что у меня с молодыми музыкантами очень мало контактов, а вот с моего поколения – все же друг друга знают, все приятели, поэтому...
Н: Я вижу вот на сцене... Вам всем очень хорошо, приятно вот играть вместе. Я вот вижу удовольствие, которое вы получаете от этой всей игры и... это передается очень сильно залу и всему.
Н.К.: Так это первый коллектив, где... Можно материться? Где никто никому не е..т мозги. Здесь нет главных. Здесь люди все все знают что делать и делают как бы то, что умеют и это товарищи вызывают просто уважение и любовь.
Н: Нет, да ну это группа виртуозов. Все так много сделали, что когда вы все вместе, получается просто потрясающе.
Н.К.: Ну... Мы стараемся.
Н: Ну вот кстати Саша говорил, что вы собираетесь записывать альбом сейчас. Я с огромным интересом жду альбома, вот в этом составе, который сейчас, это должно быть что-то действительно потрясающее.
Н.К.: Мы уже обсуждали, как мы его будем писать. То есть, мы будем его писать так, как писали величайшие пластинки в 60-х годах. Ну почти что живьем.
Н: То есть, это не будет накладка: какая-то партия здесь, какая-то
Н.К.: Нет, ну будет, но сведена к минимуму. То есть, надо писать как можно больше инструментов живьем, сразу. Инструмента 4 так 5, и не надо... чего вычищать музыку? Чего ее вычищать? Потому что много примеров, когда музыка вычищается и уходит жизнь. Это все правильно, все круто, а жизни – нету.
Н:Да, вот когда слушаешь альбом записанный ну там, а потом слушаешь то же самое живьем... Боже мой! Это же совсем другое значение. Это потрясающе.
Н.К.: Да. Вот поэтому, мы прошли через все. Через раздолбайство, клубы там, и долгие записи такие, где в разных группах, где вычищали, и, практика показывает, чем меньше... если ты умеешь что-то делать, надо меньше чистить а сорить настроением, потому что жизнь – это настроение. Я имею в виду жизнь музыки. Мне так кажется.
Н: Потрясающе. В общем вам большое спасибо. Я у вас может быть еще что-нибудь сегодня спрошу. Но вообще потрясающе. Вообще то, что в группах, в которых вы участвуете, вообще насколько это живет, насколько концерты какие-то , вы даете в России?
Н.К.: Ну мы функционируем. Функционируем. Но, может быть, не так активно, как бы хотелось. Сейчас с Марьяшей Цоем, можно сказать она как бы попросила исполнять песни Цоя, значит, у нас есть программа Цоевских песен, есть программа своих песен.
Н: Как вы относитесь вообще вот... к... сейчас вышел такие «Кинопробы» такие разные группы поют песни Цоя.
Н.К.: Мы с Лешей отказались участвовать.
Н: Отказались?
Н.К.: Да. Нас очень хотели, но...
Н: Ну кто-то может хорошо поет... я послушал... кто-то хорошо поет, а кто-то неважно.
Н.К.: А я не слышал. У вас в Америке больше информации...
Н: Почему? У нас эти диски продаются, я купил два диска, я послушал, какие-то группы сделали хорошо, там «Аквариум», Бутусов хорошо, а многие молодые...
Н.К.: Ну видишь, все-таки, поколение меняется, и некоторые вещи, которые для нас естественны, в которых мы росли и жили, ...молодые совсем другие, они не могут этого поймать. Но они, в общем-то, и не хотят. У них свой путь, нормальный путь...
Н: Вообще, как вы относитесь к новой волне русского рока? То есть там «Сплин», Земфира там, «Мумий Тролль», «Би-2» и так далее. Вы считаете вообще это роком, или для вас это не рок-музыка?
Н.К.:.Не совсем роком... Погранично между поп и роком. Где-то вот погранично. Ну чего, люди играют, нормально. Я просто не хочу говорить честно свое мнение. Зачем врагов наживать?
Н: Спасибо. Спасибо, и последнее. Рок-н-ролл мертв или рок-н-ролл жив?
Н.К.: Не, ну сейчас мы выйдем на сцену, ты все услышишь.
Н: Спасибо!
Сцена 3. Интервью с Андреем «Худым» Васильевым (А.В.) и Сергеем Гордеевым (С.Г.)
Н: Можно задать вам несколько вопросов? Можно спросить? Вот я у всех музыкантов вашей группы спрашиваю, как вам Америка? Как вам вообще Америка? А вы, кстати, первый раз в Америке или вы когда-то уже приезжали сюда?
А.В.: Я, наверное, приезжаю сюда 5-й раз. Но это раз для меня... Я наконец-то увидел, что такое настоящая Америка. Потому что до этого я достаточно был скован в перемещениях и в общении с людьми, в этот раз я попал в замечательную просто компанию обалденных людей, и Сашка Стацюк, ну и Женечка Кошмар, любимый просто человек, я в этого человека просто влюбился! Я соскучился по таким отношениям. И мало того, что у нас в группе отношения просто обалденные, мы друг без друга просто болеем, когда не видим, представляешь?
Н: Это потрясающе.
А.В.: И я очень дорожу этим состоянием, очень дорожу, для меня это самое главное, все что есть в рок-музыке, это не кухонные отношения какие-то, а когда ты просто любишь людей, поскольку Зинаида Гиппиус однажды хорошо сказала, что если ты любишь человека, ты видишь его таким, каким хотел его увидеть Господь Бог. Понимаешь, о чем я говорю?
Н: Класс!
А.В.: Поэтому, я в каждом практически вижу отметину Божию, я этим очень дорожу, может, я всуе, конечно, говорю такие всякие философские речи, не знаю... На самом деле, я безумно рад, я безумно рад, я еще раз убеждаюсь, что все, что ни случается, во всяком случае, со мной – это игры Господни, и я играю в эти игры. И я безумно счастлив, что я в Нью-Йорке, в обалденном просто коллективе, поскольку года три я вел замкнутый образ жизни, я ни с кем практически не общался, кроме ????????, вот мы поддерживали... какие-то отношения и все. Потом Олежка Соколовский, мы с ним записали сидюк отличнейший, «Авось» называется, и позвонил Шура Чернецкий, я долго отнекивался, всяких молодых гитаристов подсылал туда, мне не хотелось заниматься рок-музыкой. Вообще, больше никогда!
Н: Вы решили после как бы«ДДТ» ну все уже...
А.В.: Да. Да, конечно, уже... Но оказалось, после того, как мы съездили на Катунь на фестиваль в горном Алтае, после этого выступления нам бывает друг без друга очень скучно. Это то, что собирает людей в один кулак, в одну группу. Когда ты скучаешь... Когда я, например, не вижу Боречки с Наилем этих двух замечательных, этих двух братьев басиста с барабанщиком, мне просто плохо иногда бывает. И можно даже не играть, а просто посмотреть друг другу в глаза, бешеный приход просто!
Н: Я смотрю вот... Что меня потрясло в вашей группе, вот то что вы поворачиваетесь, смотрите друг на друга, а не на нас. И это совершенно такое вот ощущение... У меня есть фотография, там Чиж смотрит на Сашу, и у него такие глаза, как знаете, как... Я вижу, они балдеют, получают такое удовольствие потрясающее!
А.В.: С Сережечкой я вообще второй раз ужк встречаюсь. С Серегой мы играли еще с Лешей Хрыновым «Полковники – однополчане», где еще Ленька Федоров играл, «аукционовский». И в этот раз любимый Сергей Николаевич такого шороху дал! Он мне написал на страницу персональную: «Оставайся побольше в Сан-Франциско, здесь очень холодно...» Ну такой... С Николаичем играть просто одно удовольствие. Я вспоминаю, как мы с Никитой рубились когда-то, когда вообще ничего не нужно было друг другу говорить, вообще, даже перемигнулись – и все, погнали. Все слипалось само собой. Великолепнейший музыкант, супер просто, супер!
Н: Вообще, я вот увидел его немножко по-другому, когда приезжал он «Чиж и компания», он больше как бы поет. Теперь я вижу по-другому.
А.В.: Ну, в Сережке никто не сомневается, он – настоящий. Он просто разный, как и все мастера, они способны к дифференции, не менять, так сказать, какие-то свои пристрастия, или ориентацию, так сказать, сексуальную, они очень гибкие, они играют во всех стилях, настоящие мастера, как Сережка Чиграков. Играет во всех абсолютно стилях, да так что ой-ё-ёй! И когда он просто поет песни со своей группой, кто его знает хорошо, на тонком понимает, что за тем, что он делает со своей компанией, там такой материал, там такая стена стоит, просто беспредел!
Н: Ну потрясающе все! Я просто очень люблю, то что он делает сам. Мне было интересно увидеть то, что он делает с группой. В общем, это все вместе получается потрясающе.
А.В.: Нет, Сережка – это одно просто удовольствие! Одно просто удовольствие! Это – супер человек! Супер музыкант. (в сторону) За Чижа говорим, за Чижа!
С.Г.: Я с ним в армии два года прослужил.
Н: С кем, с Чижом?
А.В.: Расскажи, расскажи!
Н: Ну расскажите, ну давайте! Саша...
С.Г.: Чиж очень был смешной солдат. Мы служли в полку, где было полторы тысячи узбеков и азербайджанцев, а Чиж был писарем в штабе, а я секретарем комитета комсомола в клубе. И мы два года вместе – вот пришли и ушли. Но это фигня все по сравнению с тем, что он был худенький, стройненький, ходил вот так медленной походкой, приходил вечером... это первый человек, который дал мне косяк в жизни... Кайфовые песни в армии были написаны там.
Н: Какие песни?
С.Г: В армии были написаны «Эрогенная зона», «Она была учитель пения», «Молодость... вечная», и там еще было написано масса песен, которые он, к сожалению, до сих пор... А! «Вино – ты счастье, на самом деле, все люди – братья...» «Эволюция» так называемая песня. Да и ну солдат он был плохой. Но чистый. Ну как солдат – не тянучий, ничего, правда, он был ефрейтор, б..., это очень печально для него. Да. Меня отпустили в отпуск, а ему дали ефрейтора. Это была единственная у нас непонятная мысль за два года: как это так?
О-3: А как говорят в армии, что лучше иметь кого?
С.Г:Дочь проститутку, чем сына- ефрейтора. Да. Ефрейтор - это позорное звание. ...А еще он мой кум. Он крестный моей дочки. Я когда-то забрал его из Дзержинска и привез в Харьков. Это я.
Н: О! Я хотел найти человека, который привез Чижа в Харьков!
С.Г: Это я.
Н: Как это было? Вообще, помните, как это было? Хорошо.
С.Г: Самая смешная история.. Я приехал... После армии я поступил в Харьковский Университет, а Чиж...
Н: Вы тоже из Харькова?
С.Г: Да.
Н: Я тоже из Харькова.
С.Г.: Ну так, я поступил в Универ и поехал в Чижу в гости, потому что мы после армии созванивались. Он начал играть металл. И он зовет меня в Нижний Новгород на рок-фестиваль. Я приезжаю туда. В гости к Чижу. У него переночевали – приехали, в Дзержинске, приехали в Нижний на фестиваль. Мне повесили такую проходку... А фестиваль был в Кремле, суровый такой проход, с полковниками, а он мне дал проходку, на которой написано... А у Чижа была «Группа продленного дня», он играл металл, там, «Припяяяять, больно видеть твою тишину», там и слышать... Так как я гость «ГПД», мне написали «ГПД», а так как я из Харькова, мне написали Харьков. Я сижу перед концертом, играет группа «Веселые картинки», со мной сидят 4 человека, которые оборачиваются и смотрят на мою проходку и говорят: «А ты откуда?» Ну я думаю, мало ли кто они такие, я говорю «Я из Харькова» А они говорят: «А в какой ты группе играешь?» В «ГПД», ну имея в виду Чижовский «ГПД». Оказывается, передо мной сидели Чернецкий, Паша Михаленко, Сережа Мясоедов и Клим. Они говорят? «Так мы тоже из Харькова и тоже «ГПД» Я говорю, блядь, ну так получилось! При том, что там тогда был барабанщик тогда был Женя, то есть, Вова, барабанщик такой, в «ГПД» тогда еще были клавиши, барабанщик, попросил палочки, палочки дал барабанщик Чижа, мы познакомились и я уехал с группой «ГПД» харьковской, в Харьков. Оттуда я попал в рок-музыку харьковскую, прям в самое пекло. И тут приехал на съемку фильма «Оно», Чиж кончал в Питере – он заочно учился в этом, в кульке, - и мы приехали на съемку фильма, и он пришел, попили водочки, попели песен, и я сказал: «Сережка, вроде, очень близко тема...» А у него, к сожалению, ну там... он развелся с первой женой, и у него была очень стремная ситуация. Он пригласил нас на свадьбу. Зима. Я, Чернецкий, Клим, сказали – как корешка не поздравить со свадьбой – и поехали к нему на свадьбу. На вторую свадьбу. На этой свадьбе мы его окончательно по пьянке уболтали, и он с Ольгой приехал, зимой это было 6-7 января, в Харьков, а я отвез их в деревню, там было Рождество, и «ГПД», Чиж, и все было так кайфово, что он через месяц просто с женой взял две сумки и приехал. И я его устроил работать в общагу, филфака, университета, я сам работал в общаге... этим... а у него есть песня там : «И я спасал от любови студенток, что на Артема и на Атакара – две общаги» Вот это оттуда. Он работал несколько месяцев вахтером, неудавшимся. Вахтером на филфаке. А я на экономфаке. Мы два соседних общежития на Атакара. И мы вот так... Потом сольная карьера, уезд в Питер... А вот, слава Богу, соединились. Я приехал, Чернецкого подтянули... Состав просто чумовой!
Н: Просто.Обалденный!
С.Г.: Я никогда в жизни не мог себе представить, что мне на сцене... – я простой пацан из деревни Звановка - со мной на сцене будут гитарист «ДДТ», барабанщик «Аукциона», басист «Зоопарка», Чернецкий, Чиж. Этому коллективу можно порадоваться.
Н: Обалденный коллектив.
С.Г.: А в Америке я очень дружил с Кошмаром, Захаром Маем, и, когда приехали сюда, и здесь одна сцена объединила, для нас это вообще – феерия! Вот для харьковчан. Для меня и Чернецкого это особые еще дела. Потому что мы с этими людьми общались 10-15 лет назад и... Шок просто! Шок! Очень интересно, что они теперь делают, очень интересно видеть их глаза мысли, вообще... Можно сойти с ума!
Н: Это потрясающе! Вообще. Я смотрю как –то Чиж смотрит на Чернецкого не поворачиваясь друг к другу – это все!
С.Г.: Чижу большое спасибо за то, что он поддержал этот проект, это от души. И я знаю Серегу очень давно. Уже, слава Богу, 18 лет. Столько не живут. И столько не дружат. Но я вижу, как он это делает, и, более того, мне кажется, что он здесь отвязывается. «Чиж и компания» играют немножко другую музыку, и там он – лидер, он ведет свою линию, а здесь на сцене люди, с которыми просто в кайф.
Н: Это абсолютно точно.
С.Г.: И Сереге большое-большое спасибо!
Н: А я вижу, как он оттягивается, как вообще...
С.Г.: А ты был на концерте..
Н: Да, конечно, я был и у меня есть фотография. Кстати, у меня есть ваша фотография, я хочу ваш автограф взять.
С.Г.: Очень приятно... (усмехается) Я буду жевать, а то я не кушал...
Н: Я в принципе, но, может быть, не очень хороший, но у меня есть сайт «Русский рок в Америке»
С.Г. (жуя):Да?
Н: Я написал отчет о концерте. Ну мы там публикуем рекламу, мы занимаем там полосу, через наши все каналы, через наши все дела, и мы в обшем-то этим очень... И я поставил отчет, и мы поставили там больше 30-ти фотографий, в принципе, своих я поставил, у нас еще там есть будут фотографии, больше. Он человек совершенно потрясающий. Так что...
С.Г.: Спасибо.
Н: Вообще, концерт был, ну просто. Я такого давно не был. То есть...
С.Г.: Обрати внимание. Я еще и продюсер группы «Король и Шут», есть такая...
Н: Вы продюсер или вы... там вы тоже играете?
С.Г.: Нет, мы с Чижом зашли пьяные и сыграли в одной песне 5 ноток. А вообще я продюсер этой группы.
Н:А вообще к нам она собирается приехать сюда?
С.Г.: Очень хочется!
Н: Есть какие-то планы?
С.Г.: Да
Н: Ну хорошо, будем ждать, спасибо вам большое!
С.Г.: Зовите!
© 2005 Naufan From America Редакция RedRose
|
